Что такое нагеля: Что такое нагели и для чего они нужны

Содержание

Нагель, что это такое? ← Все статьи » УфаСтройСнаб-Лес

Нагель – деревянный или металлический штырь круглого или прямоугольного сечения для крепления бруса или бревна в срубах. Слово это в немецком языке означает «гвоздь». На Руси сначала применялись в судостроении в строительстве барок. Словарь Даля дает такое определение: деревянные болты, гвозди, и столяры зовут так деревянные гвозди на клею.

Предназначение нагеля – избежать смещения отдельных элементов (венцов сруба) относительно друг друга. При усушке бруса или бревна, возникающие внутренние напряжения начнут его «крутить», и «вести».

Примером металлических нагелей могут послужить металлический стержень или труба. Мы не рекомендуем использовать такие нагеля по одной очень важной причине: при перепаде температуры из-за разницы теплопроводности дерева и металла, на металлических нагелях может образоваться конденсат, который приведет к появлению гнили и к последующему разрушению сруба.

Некоторые «умельцы» в качестве нагелей используют обычную рифленую арматуру, что недопустимо, так как рифленая поверхность арматуры будет препятствовать усадке сруба.

При сборке сруба мы рекомендуем использовать только деревянные нагеля. Кроме того, хороший нагель должен быть выполнен исключительно из твердого сорта древесины, такого как дуб или береза. Дубовые нагеля обладают всеми свойствами, которые от него требуются — это долговечность и прочность. Но, используют их при сборке срубов крайне редко из-за очень высокой цены. Самым популярным является березовый нагель. Стоимость березовых нагелей гораздо ниже. Обусловлено это, во-первых, доступностью материала для их изготовления и, во-вторых, большим количеством организаций, занимающихся их производством.

На рынке также можно встретить деревянные нагеля, сделанные из сосны и ели. Такие нагеля мы использовать не рекомендуем, потому, как сосна и ель относятся к мягким хвойным породам древесины, и препятствовать скручиванию бревна они соответственно не смогут.

По форме нагеля бывают круглого и квадратного сечения. Предпочтительнее будет использовать нагеля с квадратной формой сечения. Для подтверждения этих слов сравним их свойства по нескольким влияющим факторам. Это поможет выяснить, кто из них лучше взаимодействует с бревном и выявить их различия.

Изготовление

Нагеля круглого сечения производят на токарных станках. Данные нагеля являются некалиброванными. В результате этого диаметр одного нагеля может отличаться от диаметра другого. И, как следствие, при установке некоторые нагеля могут вставать неплотно (болтаться), а некоторые быть больше просверленного отверстия. В первом случае от нагелей не будет никакого эффекта, а во втором они будут препятствовать усадке сруба.

Площадь соприкосновения с бревном

В круглом отверстии нагель круглого сечения соприкасается с бревном всей поверхностью, в то время как нагель квадратного сечения соприкасается с бревном лишь своими углами, то есть площадь соприкосновения с бревном у нагеля круглого сечения намного больше. На основании этого, мы можем сделать несколько выводов:

— У круглых нагелей выше вероятность разбухнуть, впитав влагу из бревна, что в дальнейшем помешает бревну садиться при усушке. Особенно такое часто происходит на ненагруженных частях сруба, например, фронтонах.

— Сила трения и сопротивления при усадке сруба будет значительно выше у круглых нагелей.

Установка

Что касается установки, то она практически одинакова, что для квадратных нагелей , что для круглых. Разница будет лишь в определении диаметра отверстия под нагель:

— Диаметр отверстия под круглый нагель должен быть равен диаметру самого нагеля

— Диаметр отверстия под

квадратный нагель должен быть на 2-3 мм меньше диагонали нагеля. Это необходимо для его плотной установки.

Устанавливаются нагеля в шахматном порядке на расстоянии около 1. 5 метров друг от друга по схеме в строго вертикальное отверстие. Глубина отверстия должна быть на несколько сантиметров больше длины нагеля, а сам нагель должен быть утоплен в него, чтобы сверху остался запас хода на усадку сруба.

Круглый нагель должен заходить в отверстие без чрезмерных усилий, а квадратный плотно забивается киянкой. Неплотная посадка любых нагелей не допустима. В этом случае нагель не будет выполнять свою основную задачу. Некоторые строители при сборке сруба предлагают использовать клей, который наносится на нагель. Но всё из-за того же процесса усадки использование клея будет грубейшей ошибкой — ничто не должно мешать движению бревна, иначе, оно может повиснуть на нагелях, и между венцами появятся щели.

Нередко встречаются строители, которые для экономии средств, времени, или просто по незнанию свойств древесины, осуществляют сборку срубов используя очень малое количество нагелей либо собирают дома вовсе без них. В результате этого может возникнуть смещение брёвен относительно оси стены. Т.е. брёвна могут завалиться наружу или внутрь сруба. Особенно это часто случается на простенках между окнами и дверями, или на фронтонах.

Как итог, можем вам дать следующий совет — к вопросу выбора организации, которая будет осуществлять сборку Вашего сруба, стоит подходить не менее тщательно, чем к выбору компании по производству оцилиндрованного бревна и доверять строительство Вашей мечты исключительно профессионалам. Теплого и уютного Вам дома!

Деревянные нагеля — круглые и плоские

Итак, что же такое нагель, он же шкант или чопик? Проще говоря, нагель — это штырь (крепёж), выполненный из дерева или металла. Он бывает круглого, квадратного или прямоугольного сечения. Основная задача шканта — предотвращение смещения друг от друга строительных конструкций, в частности брусов (брёвен) в срубе. Для изготовления деревянного нагеля, как правило, используется более плотная древесина (например берёза) без сучков и внешних изъянов с желательно меньшей влажностью на 4-5%. Поверхность его должна быть гладкой, чтобы он позволял беспрепятственно усаживаться венцам сруба.

Сама технология сборки домов без единого гвоздя с использованием деревянных нагелей известна с древних времён. Немало таких построек хранит исторический комплекс Кижи, демонстрируя профессионализм древних зодчих. На Руси нагеля назывались куксами, и выполняли абсолютно ту же роль. Название nagel пришло к нам в 17 веке из Германии вместе с деревянным кораблестроением. Деревянные нагеля помогали плотно состыковать корабельные элементы. При набухании от морской воды им плотно заполняли монтажные отверстия, препятствуя протечкам. Попытки использовать металлические нагеля не увенчались успехом, т.к. морская соль пагубно сказывалась на металле, разъедая его в первые годы эксплуатации судна. Так в наш обиход плотно вжился именно деревянный нагель, вытеснив металлического собрата. В прочем, зря, ведь прочностные характеристики железа в разы выше.

Монтаж нагелей круглого сечения

Как писалось ранее, основная задача нагеля — предотвращение поперечного смещения венцов относительно друг друга. Отверстия для шканта выполняется строго вертикально, дабы исключить зависание венцов сруба и не препятствовать плотной усадке. Диаметр отверстия и нагеля подбирается так, чтоб шкант не болтался и не входил туго. Загнанный в тугую чопик может препятствовать усадке сруба. Длина нагеля рассчитывается из толщины двух венцов, при том, она должна быть на пару сантиметров меньше длины отверстия. Первый шкант устанавливается на расстоянии 50 см от угла сруба. Все последующие нагеля монтируются с шагом 1,5-2 метра. На всех последующих рядах нагеля монтируются в разбежку, исключая совпадения с предыдущими венцами.

Сборка сруба на нагеля квадратного сечения — достаточно редкий случай, ввиду сложного подбора комфортного сочетания толщины чопика и диаметра отверстия. Сама же технология монтажа квадратных шкантов полностью идентична технологии монтажа круглых нагелей.

Монтаж плоских (прямоугольного сечения) нагелей

Отличительной особенностью данной технологии является более частое расположение нагелей с шагом в 50-60 см в разбежку, чередуя отверстия по уличной и внутренней сторонам. Отверстия выполняются бензопилой и выпиливаются на всю ширину цепной шины. В качестве нагелей используются деревянные полоски из доски или фанеры. Данная технология является более бюджетной и простой в монтаже, так как стоимость комплекта шкантов значительно ниже стоимость круглых берёзовых нагелей заводского изготовления.

На деревянные нагеля мы собираем дома из профилированного бруса и бани из профилированного бруса. У нас более 100 типовых проектов.

Проекты домов от «Три Строителя»:
ДОМА ИЗ БРУСА
КАРКАСНЫЕ ДОМА
КАРКАСНО-ЩИТОВЫЕ ДОМА
ДОМА ИЗ ГАЗОБЕТОНА
СРУБЫ ДОМОВ ИЗ БРУСА

Институт прикладной и профессиональной этики

Джейкоби Картер, Университет Уилберфорс

Я начну эту статью с признания, что пока еще не пришел к какому-либо конкретному определению аксиологии смерти. Смерть, по Томасу Нагелю, «является недвусмысленным и постоянным концом нашего существования», правильно понятая, смерть в контексте этого дискурса не есть переход от временного человеческого существования к нечеловеческому, сверхчеловеческому, эфемерному и т. д. модусу бытия; сознание никак не переживает смерть. Смерть — это не особое состояние существования, а постоянная пустота, которую невозможно осмыслить.

Оценка аксиологии смерти: формирование дискуссии Нагелем

Цель Нагеля, учитывая вышеизложенные квалификации, — выяснить, является ли смерть по своей сути добром, злом или вообще лишена какой-либо аксиологии. Насколько я понимаю, Нагель считает, что если смерть и есть зло, то зло только в той мере, в какой она является необратимым препятствием для реализации человеческих возможностей. И наоборот, если смерть является благом, то это потому, что она навсегда положит конец невзгодам. В последующей аргументации Нагель опускает эту аргументацию и продолжает утверждать, что жизнь по своей сути хороша, то есть человеческое существование воплощает в себе такие понятия, как «восприятие, желание, деятельность и мышление», которые настолько фундаментальны, что «составляют человеческая жизнь .» Нагель не стремится здесь к полному перечислению нагруженных ценностями явлений, вместо этого он пытается показать, что возможность достижения будущих возможностей по своей сути хороша, независимо от положительного или отрицательного содержания этих возможностей. Кроме того, мое понимание позиции Нагеля заключается в том, что если оставить в стороне отрицательный или положительный опыт, то, что остается, не является нейтральным по отношению к ценностям, а «подчеркнуто положительным». Причина в том, что простая способность иметь положительные или отрицательные переживания имеет первостепенное значение для содержания этих переживаний. Нагель продолжает дальнейшее обсуждение, постулируя два наблюдения: (1) ценность жизни выходит за рамки простого органического существования и (2) ценность жизни увеличивается со временем.

Нагель вовсе не пытается поместить аксиологию смерти в способ существования, к которому она относит людей. Скорее, он пытается предотвратить обсуждение состояния смерти, которое он считает не более чем спекуляцией. Насколько я его понимаю, состояние смерти — явление невообразимое, поскольку оно представляет собой бессознательную бездну, в которой неизбежно отсутствует какое-либо содержание. Следовательно, то, на что люди реагируют, выражая отвращение к смерти, — это не состояние смерти, а скорее реакция на проекцию сознательных ментальных конструкций на непостижимое состояние.

Нагель утверждает, что есть три проблемы, с которыми приходится сталкиваться при определении ценности смерти. Во-первых, нужно подумать, действительно ли лишение потенциальных благ вредно. Во-вторых, существуют проблемы с отнесением предполагаемого несчастья смерти к конкретному субъекту. Наконец, это примирение представлений о «посмертном и дородовом небытии».

При дальнейшем прояснении первой проблемы я подтверждаю утверждение Нагеля о том, что не может быть так, что индивидуум должен знать или даже переживать явление, чтобы оно было вредным. Для Нагеля решающим элементом этой дискуссии является время. Он спрашивает, являются ли самые простые блага и пороки, которыми может обладать человек в данное время, то есть исключительно из-за своего состояния в данное время? Нагель утверждает, что часто необходимо знать историческую информацию о человеке, прежде чем можно будет сделать оценку явлений, влияющих на него. Такие явления, как порча, лишение и ущерб, могут сделать ее эмпирическое состояние несущественным. Кроме того, добавление временного компонента к приписыванию ценности определенным явлениям потребовало бы фундаментальных изменений в «представлениях о человеческой ценности». Нагель утверждает, что зло, причиненное человеку, не обязательно должно быть временно или условно приписано конкретному объекту.

Поэтому мне кажется заслуживающим изучения положение, согласно которому субъектом большинства удач и несчастий является человек, идентифицируемый своей историей и своими возможностями, а не просто его категорическим состоянием в данный момент, — и что, хотя этот субъект может быть точно находится в последовательности мест и времен, то же самое не обязательно относится к благам и несчастьям, которые выпадают на его долю.

Ответ Нагеля на третью задачу; примирение ценности дородового и посмертного небытия заключается в том, что время после смерти есть лишение потенциальностей, тогда как время до рождения — нет. Обсуждение дородового небытия и его отношения к посмертному небытию кажется в лучшем случае прикрытием оснований, не имеющих никакого отношения к текущему дискурсу. По этой причине он не будет рассматриваться иначе, как для прояснения общей позиции Нагеля.

Продолжая свою аргументацию, я понимаю, что Нагель утверждает, что для того, чтобы должным образом оценить смерть, нужно учитывать степень, в которой существо может разумно ожидать испытать будущие возможности. Прекращение жизни быть хорошей или плохой будет зависеть от разумности ожидаемых хороших или плохих возможностей. Смерть, препятствующая реализации положительных потенций, — это плохо. С другой стороны, смерть, которая устраняет возможность будущих страданий и страданий, хороша.

Более того, Нагель утверждает, что жизнь человека не протекает полностью в рамках времени и пространства. Под этим я понимаю, что он имеет в виду, что явления, имеющие отношение к жизненному опыту человека, не обязательно должны открываться субъекту физически или ментально. Он также не требует, чтобы субъект имел какой-либо опыт подобных явлений, чтобы узаконить их существование. Согласно Нагелю, чей-либо жизненный опыт имеет ценность, равно как и возможность реализовать определенные условия, поэтому аксиология, предписываемая смерти, должна учитывать этот диапазон возможных миров. В дополнение к своей предыдущей позиции Нагель утверждает, что люди по своей сути не ценят идею естественных ограничений. Человеческие личности способны концептуализировать продолжающееся существование, аналогичное их прошлому опыту, если они смогут жить бесконечно. Нагель отрицает, что неизбежность делает смерть менее несчастной, для него тот факт, что что-то должно произойти, не влияет на ее аксиологию. На этом Нагель заканчивает свою статью, пренебрегая какими-либо конкретными выводами о ценности смерти.

Ответ на аргумент Нагеля

Утверждение, что аксиология жизни основана на возможности актуализировать будущие переживания, независимо от природы этих переживаний, и устранение этой возможности как зла, по-видимому, подрывает значение опыта . Ценность жизни основывается не только на грядущих возможностях; сущность таких возможностей одинаково актуальна. Ценность жизни коренным образом меняется в процессе жизни. Жизнь человека обогащается и уменьшается в зависимости от характера его переживаний. Способность преследовать интересы развития человека значительно повышает качество их существования. Занимаясь искусством, образованием, путешествиями, религией и т. д., люди могут лучше понять и оценить жизнь. И наоборот, человеческие личности могут не только не активировать положительные возможности, но также существует возможность столкнуться с явлениями, которые уменьшают существование личности.

На протяжении всей своей статьи Нагель утверждает, что если смерть и есть зло, то это потому, что она лишает людей возможности жить в соответствии с будущими возможностями. Сначала я отвечаю, оценивая концепцию будущих возможностей. Будущие возможности являются необходимым отрицанием настоящего состояния человека. Непосредственные обстоятельства человека таковы, каковы они есть, возникает бесконечное количество возможных вариантов будущего. В той мере, в какой вещь, на которую способен субъект, не делается в настоящее время, она, по крайней мере, потенциально может стать будущей попыткой. Однако такая потенциальность лишена метафизического значения. Ибо будущие возможности — которые представляют собой просто диапазон мыслимых явлений, которые можно испытать в будущем — не требуют аксиологического рассмотрения. Будущие возможности в этом отношении лишены необходимого диалектического отношения к непосредственному опыту. Под этим я подразумеваю, что возможные явления должны синтезироваться с временным опытом, чтобы стать актуальными и, следовательно, ценными. Какое значение имеет аксиология понятия, конкретно не существующего? Или, другими словами, если явление не влияет на меня прямо или косвенно, зачем беспокоиться о его ценности? Такое рассмотрение бросает вызов утверждению о том, что жизнь ценна только теми возможностями, которые она предлагает, и ничем более. Скорее, ценность жизни основывается на характере жизненного опыта людей. Таким образом, будущие возможности, поскольку им не хватает эмпирического проявления, не могут быть использованы в качестве основы для аксиологии жизни. Я утверждаю, что Нагель не смог оценить то, что я считаю необходимостью конкретности в оценке человеческого существования. Таким образом, отрицания будущих возможностей недостаточно, чтобы сделать смерть злом.

Будущие возможности — это не более чем квазиформы, находящиеся где-то между простой абстракцией и физическим проявлением. Тем не менее, непризнанным является метафизическое предположение, что эти неминуемые вероятности действительно существуют. Ибо эти предполагаемые события никоим образом не изменяют жизнь или понимание человека, которому они приписываются, и, кроме того, нет конкретного присвоения какой-либо возможности или возможностей (x) какому-либо субъекту (y) в будущем (z). (x) не имеет особой ценности или качеств, которые, как известно, влияют на (y) в (z). Единственным отношением (y) к (x) является представление о том, что в любой возможной точке (z) некоторый (x) будет эмпирически связан с некоторым (y). Тем не менее, неразумно думать, что возможные результаты имеют онтологию до эмпирической связи с некоторой метафизической сущностью.

Имея дело со второй из своих заявленных проблем, касающихся смерти, Нагель продолжает свою неспособность оценить временную приписываемость в оценке феномена, хотя и по-другому. Нагель пишет:

Когда человек умирает, мы остаемся с его трупом, и хотя с трупом может случиться то же несчастье, что и с предметом мебели, он не является подходящим объектом для жалости. Однако мужчина есть. Он потерял свою жизнь, и если бы он не умер, он продолжал бы жить ею, и чтобы иметь все хорошее, что есть в жизни, нужно довольствоваться одним только утверждением, что его жизнь закончилась и ее больше не будет. Этот факт, а не его прошлое или настоящее состояние, составляет его несчастье, если оно таково.

Не желая полностью отрицать онтологию потенциального вреда, необходимо оценить, какова природа зла, которое не влечет за собой какой-либо временной связи с его получателем. Смысл в том, чтобы доказать, что беды, которые нельзя отнести к конкретному субъекту, в определенное время, в определенном состоянии ума, не вредны. То есть, если я ничего не знаю о болезни и если эта болезнь не имеет отношения к моему физическому состоянию или состоянию ума, можно ли считать ее вредной? Ибо, конечно, быть бессознательным в болезни, но иметь такое плохое влияние на физическое состояние или состояние ума человека вредно.

Проблема с концептуализацией вреда Нагелем заключается в том, что в ней отсутствует онтология. Если вред не проявляется в жизненном опыте существа, нельзя с полным основанием сказать, что он существует. В то время как потенциальные беды действительно обладают теоретической значимостью, лишенной какой-либо конкретной применимости; то есть способность концептуализировать вредные явления вне временной, умственной и физической применимости является полезным инструментом для понимания абстрактной универсальности болезни, однако должно быть обоснование вредных событий в опыте субъекта, хотя вред не обязательно быть известным субъекту, а должно просто оказать на нее неблагоприятное воздействие.

Возвращаясь к спору об аксиологии смерти, мы сталкиваемся с аргументом, что потенциальные возможности будущего лишены метафизических достоинств и что смерть есть зло, поскольку она является «недвусмысленным и постоянным концом нашего существования», отрицанием феномена, который отсутствие онтологии не может служить оправданием для того, чтобы считать смерть злом. Нагель демонстрирует диалектическую путаницу, которая не позволяет понять, что вне эмпирического проявления в настоящем будущие возможности являются не чем иным, как необходимым отрицанием настоящей реализации. Ибо только тогда, когда потенциал основывается на непосредственной актуализации, явление входит в сферу существования.

Как было ранее установлено Нагелем, смерть — это не физическое состояние, а бессознательная пустота, лишенная метафизической концептуализации. После смерти нельзя сказать, что умершая личность существует, более того, говорить о ней так, как будто она все еще существует, иррационально. В лучшем случае это экстраполяция какого-то возможного события или событий из прошлого существования человека. Далее, любое несчастье, которое хотят приписать конкретному субъекту, уже невозможно, потому что этого субъекта не существует. Таким образом, нельзя сказать, что смерть оказывает неблагоприятное воздействие на какого-либо субъекта, потому что у умершего субъекта отсутствует необходимая онтология для качественной оценки. Люди не воскрешаются из бессознательного небытия ментальными конструкциями живых.

Заключение

Естественно, как человек, я воплощаю в себе некоторую неудобную предрасположенность к этому явлению, но возведение этого интуитивного восприятия на уровень конкретного ценностного суждения не является идеологическим обязательством, которое я пока готов взять на себя. . Я отвергаю утверждение Нагеля о том, что аксиология смерти должна определяться отрицанием будущих возможностей. Как я уже говорил, потенциальным возможностям будущего недостает необходимой онтологии, чтобы квалифицировать их отрицание как зло. Действуя в рамках параметров, установленных Нагелем — что смерть постоянна и необратима и не представляет трансформации или выхода за пределы эфемерного земного существования — и отрицая утверждение, что смерть является злом только в той мере, в какой она представляет собой способность актуализировать будущие возможности, кажется более подходящим утверждать, что смерть лишена какой-либо аксиологии. Смерть — неизбежное природное явление; это ни хорошо, ни плохо. Путаница с его аксиологией возникает из-за желания возвести естественную нелюбовь человеческих личностей к этим явлениям в аксиологическую оценку. К сожалению, отвращение к явлению смерти не является достаточным основанием для того, чтобы считать его злом.

Нагель, Томас (1937–) — Философская энциклопедия Routledge

Доступ к полному содержанию доступен только для членов учреждений, купивших доступ. Если вы принадлежите к такому учреждению, войдите в систему или узнайте больше о том, как сделать заказ.

Поделиться

Загрузка контента

Нам не удалось загрузить контент

Печать

Содержание

Резюме статьи
содержимое заблокировано
1. Жизнь
контент заблокирован
2. Метафизика
содержание заблокировано
3. Теория познания
контент заблокирован
4. Теория разума
содержание заблокировано
5. Моральная философия
контент заблокирован
6. Политическая философия
содержимое заблокировано
Библиография

ПЕРЕСМОТРЕННЫЙ

Биографический

К
Седиви, Соня

DOI

10.4324/9780415249126-DD087-2

Версии

содержимое заблокировано
версия 2
контент разблокирован
версия 1

Опубликовано

2019

DOI: 10.4324/9780415249126-DD087-2
Версия: v2, Опубликовано в сети: 2019
Получено 22 апреля 2023 г. с https://www.rep.com. Нагель-Томас-1937/v-2

Томас Нагель предлагает отличительную реалистическую структуру метафизики, теории разума, эпистемологии и теории морали, которая показывает, как фундаментальные философские проблемы в этих областях являются результатом нашей способности воспринимать все более объективные точки зрения, которые отделяют нас от наших индивидуальных субъективных точек зрения по мере того, как а также с точки зрения нашего сообщества, нации и вида. Нагель утверждает, что наша способность распознавать свою субъективность также является объективным импульсом, который позволяет нам распознавать и принимать более общие точки зрения. Но тот факт, что мы придерживаемся как объективных, так и субъективных точек зрения, ставит перед нами неразрешимые проблемы, потому что субъективная и объективная точки зрения обнаруживают противоречивые факты и ценности. Наша способность воспринимать все более отстраненные точки зрения, из которых становятся доступными объективные факты, указывает на основную идею метафизического реализма: мы заключены в мире, превосходящем наши умы. Наша способность исследовать наши ценности и причины с беспристрастной или беспристрастной объективной точки зрения подразумевает, что моральные ценности реальны в том смысле, что они превосходят наши личные мотивы и наклонности. Тем не менее, Нагель также считает, что наша способность к объективному мышлению ограничена тем фактом, что мы не можем полностью оторваться от нашей собственной природы в наших попытках познать наш мир или действовать нравственно. Субъективные факты в равной степени являются частью реальности, и наше моральное мировоззрение по существу является мировоззрением отдельных агентов, связанных личными и общественными связями. Это отличает его метафизический и нормативный моральный реализм. Его метафизический реализм выступает против редуктивных философских и научных теорий, которые отдают предпочтение объективным фактам, в то время как его нормативный моральный реализм противостоит этическим теориям, которые отдают предпочтение беспристрастным ценностям, не придавая должного значения озабоченности отдельных агентов природой их собственных действий. Внимание Нагеля к факту нашей субъективности во всех ее проявлениях приводит к очень скромным или даже пессимистическим взглядам на наше нынешнее понимание и его потенциал. Он настаивает на том, что без фундаментального пересмотра концептуальные ресурсы физики и эволюционной науки на сегодняшний день недостаточны для объяснения развития таких сознательных существ, как мы. Его взгляды на моральную и политическую теорию утверждают, что неравенство, которым отмечены современные социально-политические институты, делает маловероятным то, что мы сможем преобразовать эти институты и мотивы, которые они формируют.

Нагель, что это такое? ← Все статьи » УфаСтройСнаб-Лес

Изготовление

Площадь соприкосновения с бревном

Установка

Деревянные нагеля — круглые и плоские

Институт прикладной и профессиональной этики

Нагель, Томас (1937–) — Философская энциклопедия Routledge

Содержание

Добавить комментарий Отменить ответ